Прощение и близкие по значению феномены

Феномен прощения необходимо отделить от родственных с ним феноменов, которые в обыденной речи часто обозначаются одними и теми же словами [Ратмайр, 2003].

Извинение. Когда тот, кто совершил проступок, сделал это ненамеренно и не несет за него ответственности в глазах пострадавшего, то речь идет об извинительном проступке. Часто извинение касается проступков, мало значимых для тех, на кого они были направлены и не ведущих к чувству обиды, а тем более не вызывающих стремления к возмездию [Kolnai, 1973, p. 94]. При этом вероятность возникновения вопроса о прощении возрастает, если в результате ненамеренного проступка была причинена острая боль, нанесен серьезный вред [Richards, 1988, p. 84‒92]. Но даже в этом случае речь идет об извинении при наличии серьезных и убедительных обстоятельств, снимающих ответственность (например, психическая невменяемость). Вопрос о прощении возникает тогда, когда поступок нельзя извинить [Hallich, 2013, p. 1001], то есть когда он рассматривается как серьезный и намеренный проступок, который нельзя объяснить или смягчить указанием на обстоятельства [Янкелевич, 2004, с. 241]. При этом если совершивший извиняемый проступок отказывается приносить извинения, то ненамеренное действие может вызвать обиду, при которой возникает вопрос о прощении. Но также и тот, кто не хочет принимать извинений, способен этим нанести обиду, поэтому в таком случае, в отличие от прощения, можно говорить об обоюдном обязательстве как принести, так и принять извинение.

Понимание. Извинение тесно связано с пониманием и апеллирует к нему, так как учет всех обстоятельств дела в случае извинительного проступка ведет к извинению. Отношение между пониманием и прощением не столь однозначно, так как глубокое и детальное понимание способно углубить боль, усилить обиду и затруднить прощение. Понимание при проступке, требующем прощения, в отличие от извинительного проступка, не ведет к снятию ответственности и изменению оценки проступка. Можно выделить две крайних позиции связи между прощением и пониманием: 1) полное разведение прощения и понимания, когда утверждается, что понимание не способно инициировать прощение [Hieronymi, 2001, p. 554]; 2) утверждение понимания как части прощения [Novitz, 1998]. В более обоснованной позиции, выдвинутой Гленом Петтигроувом, выделяются три пути, когда понимание ведет к прощению (изменение интерпретации проступка, изменение интерпретации совершившего проступок, перенаправление на любовь к себе), но допускаются случаи, когда понимание не способствует прощению [Pettigrove, 2007]. При этом следует отличать понимание как согласие (agreement) с проступком и понимание как ясность (intelligibility) мотивов и условий нанесения обиды: в первом случае речи о прощении не идет и в этом смысле проступок нельзя понять, во втором случае возможно понимание проступка, не обязательно, однако, ведущее к прощению [Ibid, p. 166‒170].

Оправдание. Понимание и извинение связаны с оправданием в тех случаях, когда тому, кому нанесена обида, ясно излагаются обстоятельства произошедшего, свидетельствующие об отсутствии злого умысла, т.е. о ненамеренности действия или о непреодолимости внешних обстоятельств, оказавших воздействие на человека, нанесшего обиду [Hallich, 2013, p. 1001]. Через это изложение-оправдание оценка произошедшего меняется и вопрос о прощении становится вопросом об извинении. В некоторых случаях оправдание подразумевает, что поступок и вовсе был желательным, а его негативная оценка связана с неверным пониманием или неполным учетом всех обстоятельств. При оправдании стремятся показать, что либо совершивший проступок не несет ответственности за него, либо приводятся основания, почему свершенное и вовсе не должно расцениваться как проступок. Человек, который оправдывается, сознает, что его поступок воспринимается как сомнительный или дурной, а он признается ответственным за него, но видит проблему не в поступке, а в недостаточном понимании обстоятельств произошедшего со стороны того, кто так считает. В отличие от прощения оправдание может быть представлено третьей стороной. Прощение исходит из невозможности оправдания для совершенного и моральной ответственности того, кто его совершил. Таким образом, вопрос о прощении возникает не только тогда, когда человек совершил неизвиняемый проступок, но и тогда, когда он не имеет оправдания [Lal, 2015, p. 677].

Восстановление отношений и примирение. Прощение нередко сопровождается восстановлением отношений, которые пострадали или были полностью разорваны из-за нанесенной обиды. Некоторые исследователи считают, что без восстановления отношений невозможно истинное прощение. Так, Пол Лауритцен утверждает, что прощение – это отказ «от карающего ответа, продиктованного негодованием из-за полученной моральной обиды, а также восстановление разорванных отношений, следующее за избавлением от негодования» [Lauritzen, 1987, p. 144]. Необходимость восстановления отношений в результате прощения отмечает и Джон Уилсон [Wilson, 1988]. Но легко представить ситуацию, когда прощение состоялось, но нанесению обиды не предшествовали личные отношения, либо они были поверхностными, из-за чего их сохранение не имеет ценности для обеих сторон; или когда произошло возобновление отношений, но прощение не имело места, так как обстоятельства нанесения обиды были забыты. Кроме того, при состоявшемся прощении отношения в силу пережитого могут и не вернуться на прежний уровень [Kolnai, 1973, p. 102] или, наоборот, прощение способно послужить началом более близких и глубоких отношений. При этом примирение подразумевает взаимное действие, тогда как прощение характеризуется асимметричностью отношений [Emerick, 2017]. Поэтому, хотя прощение и включает стремление и готовность к примирению с человеком, нанесшим обиду [King, 1963, p. 35], но оно не обязательно ведет к двустороннему примирению.

Помилование и амнистия. Как и в случае прощения, помилование индивидуально и свободно предоставляется на усмотрение того, от кого оно зависит. Но в отличие от прощения помилование, если речь идет не об элементе рыцарских или иных связанных с поединками отношений, представляет собой правовое понятие и означает даруемые верховной властью, то есть третьей стороной [Twambley, 1976] отмену или смягчение возмездия (наказания) за преступление одного гражданина против другого. Для помилования не требуется каких-либо внутренних изменений ни со стороны того, кто милует, ни со стороны просящего о помиловании. Помилование формализовано и подчиняется внешним критериям, а также обычно предполагает действие третьей стороны, не пострадавшей или пострадавшей косвенно от преступления. Оно исходит от официальных лиц при исполнении ими социальных и политических ролей, а не от целостной личности, как при прощении [Downie, 1965, p. 132]. Тот, кто решает вопрос о помиловании, в структуре властных отношений располагается выше того, на кого направлено помилование, тогда как при прощении какие-либо иерархические отношения вообще не имеют значения. В еще большей мере отличается от прощения амнистия, ибо она направлена не на конкретного человека, а на целые категории людей.

Снисхождение. При снисхождении, как и при помиловании, предполагается, что человек, который его оказывает, находится в более высоком положении по отношению к тому Другому, к которому он снисходит, но в отличие от помилования снисхождение не обязательно связано с правом и не столь формализовано. Снисхождение сходно с извинением, но при этом извинительным считается не столько сам проступок, сколько тот, кто его совершил, в силу его низкого социального, интеллектуального или нравственного положения. Таким образом, с совершившего проступок Другого снимается ответственность в силу его зависимого и приниженного положения по сравнению с тем, кто оказывает снисхождение, тогда как при прощении никакого принижения Другого и снятия с него ответственности за совершенный проступок не происходит.

Забвение. Смешение прощения с извинением, оправданием, помилованием и снисхождением происходит из-за неверного отождествления прощения с определенными действиями, но в случае с забвением речь идет об ошибочном отождествлении прощения и бездействия. В отличие от упразднения обиды как необходимого итога прощения [Howell, 2009, p. 71; King, 1963, p. 35] исчезновение ее при забвении связано с нежеланием вспоминать произошедшее, а также с естественным ослаблением памяти и остроты пережитого с течением времени. В этом случае нельзя говорить о прощении, так как случайное или намеренное оживление памяти способно вновь пробудить обиду. В случае забвения происходит не «примирение» с Другим, а «перемирие», когда горе сменяется равнодушием [Янкелевич, 2004, с. 173]. Кроме того, забвение не предполагает какого-либо значимого для морали изменения ни того, кто нанес обиду, ни того, кому обида была нанесена.