Декалог в западно-христианской традиции в раннее Новое время: Католицизм

share the uri

  • Декалог в западно-христианской традиции в раннее Новое время: Католицизм

    В качестве полемического ответа на протестантское учение о спасении только верой и отстаивая спасительную роль добрых дел, совершаемых в соответствии с заповедями Бога и Церкви, католический Тридентский собор (1545‒1563) вынес догматическое постановление об обязывающей для христиан силе Декалога и пригрозил анафемой всем, кто утверждал обратное [Canones et Decreta, 1904, p. 32]. В учении о таинстве исповеди предписывалось устное исповедание определенных категорий грехов, в том числе и нарушений предписаний обеих скрижалей Декалога [Canones et Decreta, 1904, p. 80]. Данные постановления собора наложили отпечаток на развитие католической покаянной дисциплины и предопределили использование схемы Декалога для практики испытания совести, которая была прописана во многих катехизисах той эпохи (преимущественно иезуитов – П. Канизия, Р. Беллармино, Д. Ледесмы); была закреплена также наметившаяся еще в Средние века тенденция, когда Декалог постепенно вытесняет концепт семи смертных грехов в классификациях греховных деяний в практических пособиях для исповедников [Azpilcueta, 1581; Bossy, 1988].

    Католическое моральное богословие, которое в качестве самостоятельной, но исключительно прикладной школьной дисциплины формируется во второй половине XVI в., истолковывает Декалог преимущественно в легалистско-казуистическом ключе (Ж. Азор, П. Лайман, Г. Бузенбаум, др.). Помимо тридентского учения об исповеди, на эту особенность повлияла двухуровневая модель преподавания морального богословия в учебных заведениях иезуитов: начальный курс (т.н. «казусы совести») исчерпывался изучением конкретных примеров нарушения запретов и предписаний Декалога [Ratio atque Institutio, p. 395‒396], а потому создававшиеся для этого курса пособия структурировали учебный материал по схеме Декалога.

    На протяжении XVII в. Декалог все чаще начинает использоваться в качестве структурообразующего начала и в морально-богословских сочинениях, не связанных напрямую с покаянной дисциплиной (впервые с вынесением Декалога на титульный лист у иезуита Томаса Санчеса; также Ст. Маковский, П. Спорер и др.).

    • Sources

  • Azor J. Institutionum Moralium, in quibus universae quaestiones ad conscientiam recte aut prave factorum pertinentes breviter tractantur. Vol. I–III. Romae, 1601‒1611.
  • Busenbaum H. Medulla Theologiae Moralis. Manasteri Westphaliae, 1650.
  • Canones et Decreta Sacrosancti oecumenici Concilii Tridentini sub Paulo III. Iulio III. et Pio IV pontificibus maximis. Romae, 1904.
  • Laymann P. Theologia moralis in quinque libros distribute. T. I–III. München, 1625.
  • Makowski St. Explanatio Decalogi. Cracoviae, 1682.
  • Ratio atque Institutio Studiorum. Regulae professoris casuum conscientiae // Monumenta paedagogica Societatis Iesu / Ed. L. Lukácz. Vol. V. Romae, 1986.
  • Sporer P. Theologia Moralis, super Decalogum. Vol. I–III. Venetiis, 1704.
  • Sánchez T. Opus morale in Praecepta Decalogi. Madriti, 1613.
  • de Azpilcueta M. Enchiridion, sive, Manuale confessariorum et poenitentium. Antverpiae, 1581.

    • Bibliography

  • Bossy J. Moral Arithmetic: Seven Sins into Ten Commandments // Conscience and Casuistry in Early Modern Europe / Ed. E. Leites. Cambridge, 1988. P. 214‒234.
  • Daranowska-Łukaszewska J., Łach St., Rosik S., Samek J. Dekalog // Encyklopedia Katolicka / Eds. R. Łukaszyk, L. Bieńkowski, F. Gryclewicz. T. 3. Lublin, 1989. Kol. 1106‒1112.
  • Müller S. Die Bedeutung des Dekaloges für die Entwicklung der neuzeitlichen Moraltheologie im Zeichen der Kasuistik // Gliederungssysteme angewandter Ethik. Ein Handbuch / Hrsg. von W. Korff, M. Vogt. Freiburg: Basel; Wien, 2016. S. 256‒283.